Участники московского уличного лагеря на Чистых Прудах ответили на вопросы о себе и сделали более полусотни рисунков современного российского общества. Графическая экспрессия и познавательный интерес, которые заключены в этих рисунках, обладают еще одной — социологической — ценностью. Изображение общества — это инструмент социальной диагностики, который я разработал несколько лет назад, чтобы запечатлевать представления о социальном порядке и их смену, в том числе между поколениями. Такая методика дает крайне интересные результаты, открытые для насыщенной и многосторонней интерпретации. Обращенная к участникам лагеря #ОккупайАбай она позволяет понять, какое место в представлении наиболее активных людей о современном российском обществе нашли митинги и их собственная уличная активность, оправдан ли тезис о беззаботности и праздности участников лагеря, каковы основные проблемы, которые участники общественного движения усматривают в современном российском обществе.
Далее представлена галерея рисунков, сделанных участниками лагеря, описан контекст их создания, даны некоторые обобщения и гипотезы.
Обстоятельства эксперимента:
Заключительная часть дискуссии «Общество в движении», которую в пятницу 11 мая проводил НИИ митингов, состоялась в свободном лектории лагеря #ОккупайАбай на Чистых Прудах. Лекторий — место инициативной самоорганизации: повестка определяется желающими выступить, слушателями и участниками дискуссий становятся желающие дискутировать. В этом контексте дискуссия стала успешным тройным экспериментом.
Во-первых, как опыт интеллектуальной самоорганизации с участием большого числа людей, не принадлежащих к академической среде. Он, очевидно, удался: к нашей дискуссии присоединились не менее 200 человек: некоторые слушатели отходили, чтобы поучаствовать в других событиях лагеря или пофланировать, их место тут же занимали новые участники, услышавшие с пешеходных дорожек, о чем идет речь. Поэтому на деле людей, заставших различные моменты дискуссии, вероятно, было больше. Как стало понятно из ответов участников, среди них были инженеры, журналисты, квалифицированные рабочие, студенты, активисты, предприниматели, преподаватели, безработные, дизайнеры, менеджеры, художники, наемные работники разных предприятий, спасатели, ученые, трейдеры, водители, работники культурной сферы и многие другие. В строгом смысле, полученные данные нельзя считать репрезентативными в отношении всего лагеря. Однако они позволяют судить о разнообразии социальных позиций и сред, представленных в эти дни на Чистых Прудах, которые стремительно превращаются в городской институт межклассового общения.
Во-вторых, дискуссия стала тестом по расширению повестки всего общественного движения и включения в нее социальных вопросов. Мы оживленно обсуждали вопросы социального состава и самоопределения митингующих, смысла и последствий реформы образования, медицины и всей социальной сферы, деятельность независимых профсоюзов, вклад СМИ в представление (часто ложное) социальной реальности, самоорганизацию в науке и искусстве. Говоря «мы», я имею в виду не только участников НИИ митингов и представителя межрегионального профсоюза «Учитель» Андрея Демидова, рассказавшего об опыте независимых профсоюзов. Это касается всех, присоединившихся к дискуссии: стало очевидно, что социальная тематика интересует обитателей и посетителей лагеря на Чистых, если разговор о ней избегает прямолинейно назидательного или катастрофического тона. Заинтересованное обсуждение защиты своих трудовых прав и ощутимый голод по информации о реально действующих профсоюзах стали поразительным доказательством возможностей свободного и далекого от апатии обсуждения совсем не праздничных, не прогулочных тем.
В-третьих, лекторий в лагере стал местом социологического эксперимента в режиме публичности. Я предложил участникам дискуссии нарисовать российское общество и сообщить краткие сведения о себе, а также ответить на вопрос: «Согласны ли вы с увеличением сектора платного образования и медицины?» Результат превзошел все ожидания. Участники откликнулись с искренним увлечением, поделились друг с другом листками и принялись рисовать в мягко наступающих сумерках. Мне передали около 70 листков, на 56 из которых были рисунки. Около 90% ответивших сказали «нет» росту платного образования и медицины. В ряде случаев со знаками очевидной экспрессии: слово «нет» написано значительно крупнее остальных, восклицательные знаки, эмфаза («ни в коем случае!», «совершенно не согласен!»). Этот результат нельзя счесть репрезентативным для лагеря в целом или всего общественного движения последних месяцев. Хотя в интервью с митингов большинство собеседников, среди которых были и сторонники свободной экономической конкуренции, также склонялись к необходимости защиты бесплатного сектора образования и медицины. Показательно, однако, что социальные вопросы, публично не артикулированные в ходе предшествующей общественной моблизации, по мере ассоциации и кооперации между людьми могут становиться предметом межклассового консенсуса более ясного, чем политические лозунги. Это также доказывает, что пресловутая российская «пассивность» или «сон» политического разума является скорее выражением отсутствующих практических средств для публичного выражения предпочтений, а не отсутствием способности политического суждения, будто бы свойственным «российской политической культуре».
Там же, на месте, я рассчитывал устроить мини-выставку рисунков. Но в сгустившихся сумерках разглядеть их было бы непросто. Поэтому я пообещал отсканировать рисунки и выложить их в сеть. Что делаю здесь. И ниже, вслед за этой импровизированной галереей социального воображаемого, представляю некоторые обобщения.
Рисунки участников дискуссии в уличном лагере на Чистых Прудах, 11.05.2012:
[Для просмотра отдельного изображения нажмите на его иконку в галерее. В появившемся окне рисунки можно листать, пользуясь синими стрелками в нижней панели экрана. Также можно увеличить большие изображения, нажав на зеленую диагональную стрелку вниз, а затем вернуться к масштабу экрана, нажав зеленую стрелку еще раз. Чтобы выйти из просмотра рисунков по одному, нажмите круглую красную иконку в нижней панели экрана.]
Некоторые обобщения:
1. Можно видеть, что на рисунках преобладает «проблемный» взгляд на современное российское общество. Типологически это сближает их с изображениями, которые я получал от самых разных респондентов с середины 2000-х. Вот пример нескольких изображений из уже далекого 2010 года. Другие примеры можно найти в статье 2007 года. Однако критическое послание на рисунках с Чистых Прудов преобладает над их средней долей в общем массиве. Это подтверждает связь между участием в уличной активности, включая присутствие в лагере #ОккупайАбай, и травматичным, доходящим до крайнего неприятия, переживанием заведенного порядка — эмоциональным состоянием, далеким от праздности и приятного безделья, которое порой приписывают митингующим и «гуляющим» некоторые СМИ. Обращает на себя внимание, что обладатели интеллектуальных, художественных, культурных профессий — в целом, представители новой культурной буржуазии — так же часто сообщают своими рисунками эту травму, как безработные, студенты или представители технических и рабочих профессий.
2. Многие изображения имеют ясно выраженную иерархию. Это характерно и для других российских рисунков, собранных за несколько лет, предшествующих общественному подъему. Как, впрочем, и для французских рисунков — настолько, насколько и российское, и французское общества захвачены централизованной государственной властью (с точностью до наличия/отсутствия республики). Я уже анализировал этот факт в отдельной статье, посвященной рисункам российских и французских школьников. Заметную группу составляют рисунки пирамиды в той или иной ее модификации (10 изображений). Так или иначе выраженную вертикальную иерархию представляют треть рисунков (19 изображений). Следует отметить, что это меньше средней величины по всему массиву за несколько лет, которая приближается к двум третям. Присутствие в рисунках смещенной вертикали, горизонтальных и циркулярных графических форм, а также неочевидного фокуса (такого как на схематичных изображениях физиономии или метафорических обобщениях текущей ситуации), составляет отличительную особенность участников лагеря и нашей дискуссии. Следует ли относить этот эффект на счет недавнего повторяющегося опыта горизонтального, ассоциативного взаимодействия, или ему предшествует иной, более глубокий опыт людей, склонных участвовать в митингах и лагере — еще предстоит прояснить в ходе исследования. Пока же можно отметить, что среди авторов рисунков из лагеря на Чистых Прудах вертикальная структура общества неявно поставлена под вопрос в самой графической форме изображений.
3. Другой заметной темой рисунков, прямо обязанной актуальной ситуации, становится политический разрыв между различными общественными категориями (9 рисунков). Здесь мы находим и противопоставление свободных людей любителям Путина, и интеллектуального меньшинства с белыми лентами — аморфному или агрессивному большинству. В иных случаях послание рисунка может быть окрашено в узнаваемые тона социального снобизма: представление всего общества как суммы дураков или как деревенского мужика в ушанке и с гармошкой. Однако такие фигуры жесткого противопоставления себя «быдлу» (с не представленным на рисунке вторым полюсом), характерные для части профессионалов культуры, составляют абсолютное меньшинство. Мотивы противопоставления и разрыва куда чаще имеют явственно политический, а не культурный (образовательный) характер. В свою очередь, имущественное неравенство фигурирует на картинках так же часто, как и политический разрыв (8 рисунков с явно выраженным денежным/имущественным расслоением). Причем эти два набора рисунков — политического и имущественного разрыва — совпадают лишь незначительно. Например, политический разрыв между понимающими и безразличными не совпадает с делением на обладателей конфликтующих социальных интересов, как следствие, контрастной социальной чувствительности. Я уже анализировал этот феномен на материале интервью с общегражданских и пропутинских митингов и упоминал о нем в интервью «Эксперту». Наличие двух типов разрыва, мало пересекающихся между собой на рисунках участников лагеря, дают этому выводу дополнительные основания.
4. Освободительные мотивы и мотивы кооперации также составляют заметную группу в числе рисунков. На деле, она еще заметнее, если сравнивать их с общим массивом, где эти мотивы отсутствуют почти вовсе. Рукопожатие, отброшенная решетка, рисунок общества-Земли с пояснением «За МКАДом люди начинают объединяться», торжество анархии под флагом антифашизма, цветы, пробивающиеся из-под асфальта, на котором установлен президентский трон в окружении ОМОНа (всего 7 изображений такого рода) — прямой результат митингов и уличной кооперации, который перенесен авторами рисунков на общество в целом. Можно предположить, что такого взгляда придерживаются прежде всего те, кто включился в общественную и уличную активность в межвыборный период, с декабря 2011, включился в нее очень активно, и связывает с ней большие надежды. Отчасти это предположение подтверждается ответами авторов таких рисунков, среди которых большинство выходили на все митинги с начала декабря, а некоторые начали делать это еще за год-три до этого.
5. Новая общественная и политическая ситуация нашла отражение в трети рисунков (от 18 до 23, в зависимости от интерпретации неочевидных элементов или многозначности графического послания). На этих рисунках изображены митинги, ОМОН, действия Путина, общественное единение, удав, различие отношения к митингам. При этом мотив насилия, или насильственного конфликта, наиболее явно представлен на рисунке, не имеющем связи с актуальной ситуацией и отражающей общественное устройство в целом. В сравнении с общим массивом, собранным за несколько лет, в течение которых «ничего не происходило», треть — это огромная доля. Вместе с тем, для других двух третей изобразивших «неподвижный» и часто крайне проблематичный порядок, места для митингов на карте общества пока не нашлось. Следует иметь в виду, что в целом рисунки общества чаще отражают актуально переживаемую ситуацию, чем некоторые другие используемые мною методы исследования. Это означает, что часть обитателей и участников лагеря не связывают с митингами и уличной активностью серьезных надежд на изменение сложившегося порядка (в любую сторону и в любой степени). Однако рисунок общества — это также крайне «летучая» по своим результатам методика. На изображении может сказываться включение в ту или иную социальную ситуацию в момент рисования. Компактность полученного ряда рисунков накладывает дополнительные ограничения на выводы, которые можно делать в отношении более широкого круга, чем участники дискуссии. Тем не менее, соотношение треть и две трети — это хороший стимул для продолжения дискуссий и обменов по социально значимым темам, одной из которых, несомненно, выступает сам опыт уличной политики.
Приглашение к дискуссии:
Некоторые дополнительные ключи к прочтению рисунков общества в биографическом контексте, как и описание разработанной мною методики, даны в статье «Социальные неравенства и справедливость: реальность воображаемого (рисунки современного общества в России и Франции)«, которая опубликована в журнале «Логос», № 5 за 2007 год.
Отдельные рисунки и вся созданная участниками лагеря галерея открыты к дальнейшим интерпретациям. Наверняка найдется что добавить и авторам рисунков, которые оставили свои изображения без рукописных пояснений. Очень интересно услышать также мнение других участников лагеря и митингов. Вы всегда можете поделиться вашими наблюдениями и замечаниями в комментариях к этому тексту. Я также рад продолжить исследование и готов предложить для распространения через сеть вопросник, ответы на который позволяют более точно интерпретировать получаемые изображения.
Наконец, я предлагаю создавать рисунки коллективно. В ходе совместного рисования завязываются насыщенные и увлекательные дискуссии, затрагивающие общественное устройство и его отдельные проблемы и вопросы.
Спасибо, с интересом ознакомился.