В недавнем интервью крайне интересному татарстанскому медиа-проекту «Реальное время» я описал уже несколько лет реализуемую в России модель уголовного воспитания лояльного чиновничества и политических игроков: не просто единичные показательные аресты, но систематическое заведение дел и тюремное заключение «отыгравших» свои партии участников. В тот момент речь шла о региональных руководителях. Последние новости указывают на расширение практики и ее перенос на высший федеральный уровень.
Арест-менеджмент руководящих кадров имеет ясные структурные последствия для всей системы управления, которая перенастраивается с решения ординарных и рутинных задач на экстраординарные. Картина была бы неполной и гротескно имитирующей сталинскую аппаратную мобилизацию, если обойти вниманием те ключевые сферы, где такая перенастройка имеет критический характер. Сегодня кажется очевидным, что она используется для централизации ресурсов наиболее высокой и быстрой доходности: нефти, газа, леса, земли. Однако самые серьезные отсроченные последствия эта модель имеет в управлении социальным сектором: здравоохранением, образованием, культурой.
Здесь лояльность руководителей становится ключевым ресурсом перманентной реформы, которая закрепляет фундамент социальных неравенств на десятилетия вперед. В свою очередь, регулятором лояльности исполнителей в условиях подстегиваемого социального расслоения выступает официальный национализм и патриотизм. Арест министра Алексея Улюкаева, кажется, не имеет ничего общего ни с социальным сектором, ни с национализмом. Но следует увидеть в нем не просто частный случай или борьбу властных групп за сферы влияния. Следует оценить его как момент в общей перенастройке всей системы управления в пользу игроков, которые вовлечены одновременно в монопольную концентрацию ресурсов и в становление новой структуры социальных неравенств. Интервью проясняет эту механику, а также логику текущих протестов, отношения между федеральным центром и регионами, опасную подмену внутриполитических вопросов призраками внешней угрозы.
Фрагмент интервью:
Вместе с тем формирование уже не политической, а скорее служебной лояльности через тюрьму — это довольно неожиданный, но по-своему действенный инструмент, который предполагает, что государственные структуры лучше управляются в режиме чрезвычайного положения, чем в ходе длительного накопления управленческого опыта. Ведь все чиновники, в том числе высокого и очень высокого уровня, так или иначе оказываются в зоне риска и «одноразового использования». … Если говорить о логике использования тюрьмы или изоляции как инструмента управления, очевидно, что это идет во вред настройке государственного аппарата в смысле управления населением, решения очень рутинных задач. Чиновничий корпус, который живет в ожидании очень серьезных санкций вплоть до ареста, скорее, будет очень хорошо выполнять какие-то экстраординарные задачи, нежели рутинные. Я полагаю, что в этом может заключаться одно из условий относительно слабой управляемости самого аппарата, как и управляемости с помощью аппарата критически важными вопросами в сферах экономики или культуры».
