Мишель Фуко, открыватель новых исследовательских областей и новых типов мышления, сегодня остается крупнейшим гравитационным центром в пространстве современных философских и социальных дисциплин, влияние которого распространяется от философии науки и социологии до географии и искусствоведения. Конференция ориентирована на реконструкцию, развитие и критику исследовательских подходов, предложенных Фуко, вопросы связи интеллектуальной практики с биографией, модели освоения наследия Фуко и пост-фукольдианские исследования в различных дисциплинарных и тематических областях.
Те, кто желает посетить конференцию, но не имеет пропуска или диплома МГУ и еще не отправил свои данные на адрес оргкомитета (указан в программе), поторопитесь сделать это до 16.00 воскресенья 23 октября.
10.00-15.00 Пленарная секция (выступления Зинаиды Сокулер, Павла Тищенко, Алексея Глухова, Сергея Зенкина, Руслана Хестанова, Александра Бикбова) Читать полностью…
Группа молодых исследователей под руководством Александра Бикбова (Философский факультет МГУ) представляет новые методы и результаты изучения философии в СССР как профессиональной и состязательной практики.
Советский философ: перманентная революция в профессии
11 октября 2016, в 15-00 ауд. 415 Института философии РАН
Вступительное слово: член-корр. РАН, профессор Борис Юдин и д. ф. н. Сергей Корсаков.
Докладчики:
1. Александр Бикбов. Новые методы исследований советской философии
2. Вера Гусейнова. Как философы понимали этику в 1960-1970 годы
3. Мария Дубовик. Феминизм / женское в СССР: государственный феминизм и диссидентское подполье
4. Мария Меньшикова. Логика диалектической логики в СССР
5. Егор Соколов. Философия передовиц: Мераб Мамардашвили как советский философ
Журнал молодых философов “Финиковый компот” (#9 2015) опубликовал мой программный текст о социологии российской/советской философии. Это не детальный план, а социологический манифест с разметкой интеллектуального пространства и постановкой вопросов метода.
В полдень воскресенья 21 августа, под конец каникулярного периода, я создал фейсбук-страницу и пригласил коллег и знакомых зафрендить ее. На странице я оставил запись, где объяснил, почему не буду пользоваться этой платформой для общения. Опыт первых суток, как и более подробное знакомство с возможностями и ограничениями системы, позволили мне сделать некоторые наблюдения и обобщить прежние. Этот набросок о том, как устроен фейсбук, не следует прямо связывать с российскими политическими новостями об угрозах интернет-цензуры, контроля за перепиской, запретов на контр-пропаганду, которые наделяют социальные сети дополнительной ценностью и притягательностью.
Технология управления желанием
Несомненное, есть множество стратегий использования фейсбук. Публичный пост и комментарий, который должны увидеть, отличается от приватной переписки, которая не всегда инструментальна, может выступать инстанцией чистого удовольствия или служить инструментом удовольствий оффлайн. “Звездные” стратегии с растущей аудиторией составляют контраст “вынужденному” присутствию, когда личная страница не наполняется записями, а аккаунт используется только для чтения в фейсбуке других. Работа по мобилизации мнений строится иначе, чем поиск старых друзей. Выигрыш, которые некоторые пользователи могут получить от фейсбука, переигрывая эту технологию, то есть получая больше ответной энергии, профессионального признания и эффектов мобилизации, чем отдают, – достаточно редкое состояние. Большинство пользователей находятся в перманентном проигрыше, непрерывно подпитывая платформу энергией через свою ограниченную сеть знакомств и рассчитывая на долю внимания, которая вознаградит коммуникативную инвестицию.
Именно на этом выстроена вся экономика фейсбук, которая в конечном счете – уже за пределами платформы – завершается конверсией агрегированного символического капитала общения в финансовый доход акционеров. Если в каждый отдельный момент общение на фейсбук может быть каким угодно: политическим и аполитичным, левым и правым, заинтересованным и безвозмездным, – то коммуникативная технология фейсбук как таковая не является политически нейтральной. Увиденный с должного расстояния, механизм фейсбук предстает идеальным воплощением современного капитализма: это селективная пирамида, где переход между уровнями и само сцепление между элементами обеспечивается не внешним принуждением, а удачно поддерживаемой самомотивацией. Объективное сальдо перменентного участия в этой машине скорее негативно для большинства. Но такой проигрыш приемлем, поскольку есть несколько сильных мотивирующих механизмов, которые поддерживают чувство небольшого наличного выигрыша и всегда возможного крупного.
Один из таких механизмов, и возможно главный: фейсбук – это эйфорическая технология. Читать полностью…
Визуальный код любого города cшивает множество слоев. Узнаваемый римский начинается с самой поверхности. Городской пейзаж более ощутимо, чем в Москве или Берлине, определяется цветовой гаммой. В ее основе – оттенки охры. Штукатурят в Риме без зачистки до голых стен, поверх ранних слоев. То есть поверхность не заменяется, а перенасыщается. Поэтому в центре города нередки шероховатые, бугристые, потрескавшиеся, осыпающиеся фрагментами стены, которые придают улицам шарм аутентичной осязаемости-старины. Годы и десятилетия в буквальном смысле проступают сквозь краску, местами представая взгляду в открытых “геологических разломах”.
Сценография римской улицы выстраивается так, что за видимым хаосом перемещений и кажущейся небрежностью статики: обрывками бумаги, громоздящимися посреди улиц мусорными контейнерами, вкось припаркованными машинами Читать полностью…
Ключевая интрига сегодняшнего дня, как и 50 лет назад – это ясная характеристика политического режима и актуальной модели социального устройства. От нее зависит точность всех последующих квалификаций и возможность верно поставить исследовательские вопросы. Можно ли характеризовать российский политический режим как авторитаризм? А как разновидность неотрадиционалистского устройства, которое все явственнее вступает в силу, или, пользуясь более современным языком политологии, как одну из версий неопатримониализма? А может быть речь идет о патернализме с сохраняющимися элементами советской версии социализма? Если кто-то говорит “да” одной из перечисленных характеристик, как он или она объяснит реформы образования, науки и социальной сферы, которые в форме идеологии и социальной технологии повторяют эксперименты в духе Маргарет Тэтчер – куда явственнее, чем любую разновидность классического, то есть популистского авторитаризма? Определенно, модель сложнее. И некоторых реалистов это убеждает в отсутствии всякой модели или программы. Но и такой взгляд фатально неточен. Программа имеется, и ее противоречия – также программны.
Объяснение нашему сбивчивому, непроясненному социальному опыту содержится в его периферийном характере. Даже опережая иные общества в некоторых измерениях исторического эксперимента, мы склонны считать себя отстающими и догоняющими. Между тем, по части ультрасовременных, то есть неолиберальных технологий управления российское общество шагнуло куда дальше Старой Европы в культурной и социальной сферах. И если результаты этих экспериментов получают официальное выражение на языке традиционных ценностей и призывов к патримониальному единству, это следует относить не к законам истории (“вечная Россия”), а к законам жанра: кредиты самого разного рода в периферийных обществах, подвергнутых форсированной модернизации, охотнее выдаются под сплочение, а не под разнообразие.
Итак, решающий ответ, который объединяет в себе социальное и политическое – это неолиберальные технологии и тренды, которые российское общество разделяет сегодня с большинством прочих, в мировом масштабе. Такой ответ сразу же превращает “наш особый” случай в один из многих. Но не время этим оскорбляться. Времени катастрофически недостает. И по мере растущих требований эффективности, подотчетности, рентабельности вскоре времени может вовсе не остаться, чтобы спокойно и взвешенно анализировать ситуацию в ее собственном масштабе.
Ниже – семь статей и интервью последних лет, где я прослеживаю и детализирую неолиберальные компоненты в актуальной модели управления российским обществом и предлагаю объяснение тому, как они монтируются с неотрадиционалистскими риторическими формами.
Установочная статья “Культурная политика неолиберализма” (в “Художественном журнале”, №83 (2011)) – критическое исследование неолиберального-неоконсервативного управления культурой и образованием как международной модели, которая приобретает гегемонный (но не тотальный) характер с 1990-х. Здесь можно посмотреть на структуру статьи: круг тем и явлений, подвергнутых анализу. Если по ссылке на сайт журнала открывается пустая страница, с текстом можно ознакомиться, воспользовавшись его pdf-слепком.
Установочная статья “
