В дискуссии примут участие Владимир Николаев (ВШЭ), Яков Фейгин (университет Пенсильвании), Алексей Козырев (МГУ), Егор Соколов (МГУ), Александр Ветушинский (МГУ), Алексей Салин (МГУ), Евгений Логинов (МГУ), Дмитрий Безуглов (РАНХиГС), а также преподаватели, аспиранты и студенты МГУ.
Книга Александра Бикбова «Грамматика порядка» была опубликована летом 2014 года и стала Читать полностью…
“Александр Бикбов представил глубокое социолингвистическое исследование смыслов понятий, актуальных как в советскую эпоху, так и в наше время: автор раскрывает их происхождение и связи с политической реальностью. Он также осмысливает и разоблачает мифы, возникшие вокруг этих понятий — таких, например, как … «средний класс»” (Эксперт, №51 (928) 14 декабря 2014).
Центр современной философии и социальных наук возобновил цикл публичных дискуссий и лекций “Философские среды” в 2014/15 учебном году.
Приглашаем вас принять участие в событиях декабрьской программы:
1 декабря. “Как изучать советское прошлое?”, дискуссия с одним из наиболее известных международных исследователей советского периода, историком Шейлой Фицпатрик.
9 декабря. Круглый стол “Гендерные теории, гендерные практики”, который ознакомит вас с текущим состоянием гендерных исследований и феминистской теории, а также с местом гендерных концептов в социальных и художественных проектах последних лет.
17 декабря. Круглый стол “Переписка Ханны Арендт с Мартином Хайдеггером. К выходу русского издания”, с участием специалистов по немецкой философии XX века и переводчиков.
24 декабря. Круглый стол “Трансформация войны”. Дискуссия об изменениях способов ведения и видения войны, а также связанной с ними трансформацией европейского человека, с участием специалистов по теории и истории войны.
Следите за обновлениями и до встречи на событиях цикла “Философские среды”!
Related posts / Также смотрите:
Философские среды 2010 С 1 сентября возобновлена программа “Философские среды” на философском факультете...
Философские среды 2011 Мы начинаем работу с обновленной программой. В этом семестре Центр...
Философские среды 2012 В 2011/2012 учебном году продолжаются “Философские среды” – цикл открытых...
Философские среды 2012/2013 В 2012/2013 учебном году возобновляется открытый цикл мероприятий “Философские среды”...
В дискуссии примут участие социолог Александр Бикбов (Центр современной философии и социальных наук, МГУ), историк идей Александр Дмитриев (ИГИТИ, ВШЭ), историки Вячеслав Некрасов (Сургутский государственный педагогический университет) и Яков Фейгин (Университет Пенсильвании), а также Читать полностью…
В рамках политики интеллектуальной и культурной солидарности коллеги из Центра визуальной культуры пригласили меня представить книгу “Грамматика порядка: историческая социология понятий, которые меняют нашу реальность” и прочесть публичную лекцию “Общественная мобилизация и государственный консерватизм” о парадоксальных переплетениях политической практики “сверху” и “снизу” в России и Украине.
Это видеоподкаст лекции, которая начинается с классического веберовского вопроса об успешной претензии государства на монополию легитимного физического насилия, поставленной под сомнение украинской революцией, продолжается тезисом об отказе российского государства от социальных гарантий – редко признаваемой монополии на справедливое распределение, и завершается дискуссией о логике сцепления лубочной консервативной архаики с агрессивным государственным неолиберализмом. Живая дискуссия с киевскими участниками, которая не полностью вошла в запись, оставила бодрящее впечатление интеллектуального тонуса и внимания к деталям.
Издание “Русская планета” вновь поражает несравненной скоростью и точностью освещения социологических событий. 27 сентября книжный магазин “Фаланстер” и Центр современной философии и социальных наук Философского факультета МГУ провели дискуссию по книге Александра Бикбова “Грамматика порядка”. После авторского вступления, дискуссию открыли выверенные, интереснейшие реплики Николая Плотникова и Александра Морозова. За ними последовали содержательно насыщенные и интеллектуально будоражащие выступления Владимира Николаева, Григория Юдина, Александра Маркова и других участников. Все это происходило при стечении самой изысканной и заинтересованной публики, в атмосфере наэлектризованного внимания. Потратил ли корреспондент “Русской планеты” Иван Мартов хоть один лишний день после события, потерял ли хоть один заряд этого интеллектуального электричества? Никоим образом. Уже в понедельник (!) на сайте издания выходит его подробнейший, точнейший репортаж о ходе дискуссии. Огромная благодарность Ивану Мартову и “Русской планете” от участников дискуссии и всех, кто не смог участвовать в ней лично.
Три небольших фрагмента:
… Революция, тихая, необъявленная, изменившая проект социализма заключается в следующем: в определение того, чем может быть социализм и советский человек, вводится несколько по видимости второстепенных параметров. Первый параметр — это досуг. В предыдущие периоды «советское» определялось через труд — ударный труд Читать дальше…
Журнал “Эксперт” (№40(917), 2014) публикует большое интервью, в котором Александр Механик подробно и с искренним интересом расспрашивает меня о социологии и ее публичной роли, о классах и истории российской социальной мысли, о месте понятий в создании и поддержании политического порядка, о судьбе научного прогресса в СССР и после, о производстве смыслов в советский период и сегодня, о социальной конструкции “российский средний класс” и даже о вкладе журнала “Эксперт” в создание спроса на эту конструкцию. Интервью проясняет некоторые интеллектуальные условия, в которых возник замысел книги “Грамматика порядка: историческая социология понятий, которые меняют нашу реальность”, а также сообщает о некоторых результатах, представленных в этой книге.
Вот три небольших фрагмента из интервью:
… Распространенное сегодня убеждение гласит, что мы живем в обществе без классов. Действительно ли неравенства растворились? Нет, но порядок управления и потребления в современном обществе предъявляет себя в такой форме, которая эти неравенства маскирует. То, что Маркс и Мангейм назвали господствующей идеологией, соблазняет сегодня равенством возможностей, удовольствия, личного успеха. Исследование действительных распределений собственности, образования, социальных связей, а также языка, в котором эти распределения представлены или скрыты, позволяет выявить неочевидные, но четко работающие структуры и проверять их на соответствие общему благу. Читать дальше…
Related posts / Также смотрите:
Рождение порядка: дискуссия Центр современной философии и социальных наук Философского факультета МГУ приглашает...
… Мы убедились, что участвуем в мирном противостоянии образованных людей — необразованным. Уже в 2012 году исследование группы «НИИ митингов» выявило исключительную важность образования во всей конструкции российского уличного протеста. Его участники были не просто студентами, дипломированными специалистами и кандидатами наук. В знании и культуре они видели свое главное отличие от некомпетентной власти, сделавшей ставку на беззаконие и насилие. Большинство нынешнего «Марша мира» составили те, кто уже ходил на митинги в 2011—2012 годах. И если прежде отторжение у них вызывали слова и поступки высших лиц, то теперь война придала антитезе новую материальность.
участники дискуссии: Александр Бикбов, автор книги, социолог Александр Морозов, политический аналитик, публицист Николай Плотников, философ, историк понятий (Рурский университета Бохума, Германия)
Долгое время считалось, что в СССР не было места для секса и личности. Оставив в стороне секс, Александр Бикбов провел фундаментальное исследование того, как в СССР обстояло дело с личностью. Оказалось, что история этого понятия изобилует резкими поворотами и неожиданными развязками. В конце 1950-х, в разгар критики культа личности, «советская личность» не только восходит на вершины политической риторики, но и становится точкой отсчета в негласном переопределении всего социалистического проекта. Автор книги «Грамматика порядка» и его собеседники обсудят, как это происходило, проанализируют стилистику советского оттепельного индивидуализма и логику новых институций, которые создают официальный дискурс персональности в 60-е, а также предложат неожиданные параллели. Например, неожиданные переплетения официального словаря персональности с диссидентским и даже с совсем недавним белоленточным. Не будут обойдены вниманием вопросы методологии изучения понятий, предложенной в книге.
Вход свободный. Наличие мест в зале зависит от числа слушателей.
Адрес магазина «Фаланстер»: Малый Гнездниковский переулок, 12/27.
Несколько лет назад я опубликовал небольшой, но важный для меня текст, включивший определение политического. В “Истории Венецианской республики” Джон Норвич описал мотивы и взаимодействия, удерживающие армию и правителей от применения силы, которую они аккумулируют и совершенствуют, казалось бы, с единственной целью – успешного ведения войн. В рецензии на эту книгу (в журнале “Пушкин” №3-4, 2010) я обратил внимание на принципиальную возможность политики лишь при условии, что насилие служит аргументом или угрозой в обменах между теми, кто им распоряжается. Не пускать насилие в ход – и есть политика.
Военные действия, в основе которых лежит не уничтожение врага и даже не победа, а «избежание неудобств» — это высшая форма неприменения наибольшей силы, которая и рождает политику.
В результате подобного лавирования, то есть отсрочки прямого насилия, возникает пространство управления, куда вовлечены, с одной стороны, держатели крупных ставок в силовом состязании, с другой стороны, ответственные граждане, которым далеко не все равно, что будет с городом через год или через десять лет.
Отличная книга, полная нетривиальных иллюстраций из тысячелетней истории Венеции. И особенно актуальная сегодня операционализация политического.
Первая презентация книги пройдет в субботу 6 сентября 2014 в пестром и демократичном пространстве “Бульвара читателей” на Никитском. Время презентации: 14.00-15.00 в Лектории 1. Полную программу “Бульвара читателей” можно посмотреть здесь или здесь.
Оглавление книги:
Предисловие (Филипп де Вандевр) Введение (Пьер Бурдье)
Часть первая
Глава первая (Пьер Бурдье). Культ единства и культивация различий Дальше…
В последние годы нас настойчиво зовут обратно в СССР. В экономическую стабильность и государственные репрессии. В технологическое могущество и промозглость идейного конформизма. К спортивным достижениям и военным интервенциям. На ударный труд и под колпак информационного контроля.
Вообразим на минуту, что реставрация состоялась. Даже в этом случае за вами – выбор модели. Ведь советских эпох было несколько. Какая из них больше соответствуют вашим взглядам: бурные 1920-е, имперские 1930-50-е, мирные 1960-80-е?..
Чтобы это определить, вы могли бы выбрать между продразверсткой, НЭПом, индустриализацией, развитым социализмом… Но эти образы, знакомые еще по учебникам, идеологически перегружены. Точнее вашу эпоху определят политические понятия и схемы, которыми, сами того не замечая, вы пользуетесь, выражая с их помощью свой уже далеко не советский опыт. Понятия и содержащиеся в них модели реальности – это навигационная карта по прошлому и настоящему.
Итак, какая из версий советской реальности вам ближе? Ответив на семь вопросов, вы это узнаете. Возможно, вопросы вызовут у вас дискомфорт. Возможно, вам не будет близок ни один из вариантов. Таков диктат истории. И лучше заметить его в тесте, чем не заметить в реальности.
Если при нажатии кнопки “Начать тест” ваш браузер почему-то прокрутил окно вниз, просто поднимитесь к началу страницы.
Вы уже проходили тест ранее. Вы не можете запустить его снова.
Тест загружается...
Вы должны войти или зарегистрироваться для того, чтобы начать тест.
Вы должны закончить следующие тесты, чтобы начать этот:
Результаты
Время вышло
Рубрики
Нет рубрики0%
быт0%
враги0%
гуманизм0%
индивид/коллектив0%
наука0%
соц структура0%
эк политика0%
Похоже, Вам близок бурный дух 1920-х. Что характерно для этой эпохи нового порядка?
Крайне решительное и насыщенное противопоставление индивида (личности) и коллектива. Индивидуализм, быт, гуманизм, индивидуальные права отождествляются со старым буржуазным порядком. А коллектив – со строительством невиданного нового, освобождением угнетенных, преодолением бедности, уничтожением эксплуатации.
Самые разные сферы: политика, экономика, наука, культура, семья, – предстают ареной эпического столкновения двух непримиримых сил, пролетариата и буржуазии. Социальная утопия предписывает искоренение прежнего удушающего быта, устранение индивидуализма, создание нового человека. Но старый порядок могуществен и грозен, поэтому даже социалистический гуманизм получает негативное определение, через ненависть к классовому врагу. 1920-е годы – это время соседствующих и сталкивающихся крайностей, проектов тотального преобразования и оформления политической гегемонии “коллективного”.
Узнали ли Вы себя в этой эпохе? Если нет, возможно, Вы говорите на ее языке, сами того не подозревая. Хотя, может быть, просто стоит пройти тест заново. А лучше прочтите книгу, из которой здесь позаимствованы некоторые элементы.
Вашему взгляду свойственны контрасты. Вероятно, Вы готовы прожить бурные 1920-е, а затем искать свое место в сталинских 1930-50-х. Давайте посмотрим внимательнее.
И для 1920-х, и для 1930-50-х годов характерно решительное противопоставление индивида (личности) и коллектива. В 1920-е борьба между индивидуальным и коллективным, буржуазным и пролетарским, идеалистическим и материалистическим описывается как непрерывная и непримиримая. Уже для 1930-х характерно установление иерархии между этими принципами: пролетариат, коллектив, материализм торжествуют над своими противоположностями. А те, в свою очередь, все чаще характеризуются как “осколки”, “пережитки”, опасные “элементы” прошлого.
Конструктивистские 1920-е требуют решительного преодоления быта, 1930-е ориентируют уже на решение бытовых проблем и рост благосостояния. В 1930-50-е годы задачи науки в рамках государственного управления смещаются от утопии нового человека к более прагматичному совершенствованию техники, производственной и военной.
В публичной речи 1920-х доминирует понятие “классовой борьбы”. В 1930-50-е официальных речах советское общество объявляется объектом непрерывных атак, поползновений, провокаций внешних врагов и их внутренних “агентов”. Согласно официальной позиции, звучащей с политических трибун и в СМИ, враги желают подорвать страну извне и изнутри. Пароксизмы борьбы против “врагов”, репрессии и чистки, приобретают масштаб национальной трагедии. Это происходит одновременно с оформлением риторики ликующих, процветающих, готовых на подъем “масс”, которая господствует в публичной речи.
Вы не уверены, что это соответствует Вашим взглядам? Возможно, Вы пользуетесь понятиями этих эпох, сами того не замечая. Попробуйте пройти тест заново. А еще лучше прочтите книгу, где все это описано точнее и детальнее.
Похоже, Вам близок взгляд на общество, характерный для сталинских 1930-50-х годов. Если только Вы не выбрали ответы из удаленных друг от друга периодов, тем самым получив ошибку усреднения. Давайте проверим.
В официальном словаре господствует риторика ликующих, процветающих, готовых к подъему “масс”. От личности требуют подчинения коллективу. Объявлена победа пролетариата над буржуазией, материализма – над идеализмом. Вместе с этим утверждается культура нетерпимости к “осколкам” и “пережиткам” старого порядка, а также к внешним врагам. Страна официально провозглашается объектом нападений и провокаций враждебных внешних сил и их внутренних “агентов”, которые стремятся подорвать общество извне и изнутри. 1930-50-е – не самый дружелюбный советский период.
Целями экономики провозглашается рост производственных показателей и народного благосостояния. Одновременно с этим в экономике, науке, политике, быту государственный аппарат все чаще используется как инструмент подавления. Борьба против “вредителей”, “партийной оппозиции”, “агентов империализма” оформляется в политику репрессий и чисток, которые приобретают масштаб национальной трагедии. В официальной риторике восхищение трудящимися соединяется с ненавистью к врагу.
“Наука на службе практики” становится основополагающей характеристикой всех исследований. При этом успех атомного проекта не препятствует разгрому генетики и господству лысенковцев в биологии. Регулярные кампании “осуждения” происходят в других науках. В ходе послевоенной централизации управления наукой ее цель определяется как совершенствование передовой техники, производственной и военной.
Если Вам кажется, что Вы попали в этот период по ошибке, попробуйте пройти тест заново. А может быть Вы пользуетесь понятиями сталинской эпохи, сами того не замечая? Прочтите книгу, где все это описано ясно и в деталях.
Похоже, Вашему восприятию свойственны взгляды разных эпох. Вы разделяете и представления 1930-50-х, и позднесоветские убеждения.
Переходу между сталинскими (1930-50-е) и позднесоветским (1960-80-е) годами свойственны контрасты, замаскированные отсылками к “незыблемым” основам. Официальная риторика 1930-50-х признает существование двух основных групп общества, рабочих и крестьянства. В 1960-х в официальный оборот вводится третья сила – “служащие, или интеллигенция”, что даже закрепляется в Конституции 1977 года. Утопическая риторика “уничтожения классов” уступает место более мирной утопии: “социальной однородности”, научного и планового управления обществом.
Если в сталинский период личность подчинена коллективу и в публичной речи господствуют “массы”, то с конца 1950-х “личность” признается относительно независимой, имеющей собственные интересы, потребности, вкусы в рамках коллектива. Официально легализуется быт и необходимость его улучшения. Наряду с трудом за советским обществом признается право на досуг и индивидуальное потребление.
В 1940-е цель науки – усовершенствование передовой техники. В 1960-х науке приписывается цивилизационная роль: она призвана оптимизировать социальные отношения. Из определения “гуманизма” окончательно исчезает “ненависть к врагу”. При всем этом сторонники сталинского порядка продолжают активно конкурировать с реформистами за определение принципов общественной жизни.
Если эти переходы не кажутся Вам близкими, возможно, стоит пройти тест заново. А может быть, нужно задуматься о происхождении языка, которым Вы так естественно пользуетесь? Прочтите книгу, где эти понятия описаны ясно и детально.
Вероятно, наиболее комфортно Вы чувствовали бы себя в период с конца 1950-х до середины 1980-х. Этот период часто ассоциируют со стабильностью и “застоем”. На самом деле его начало отмечено целым рядом необъявленных революций по отношению к предшествующей эпохе.
Из официального определения “гуманизма” окончательно исчезает “ненависть к врагу” и декларируется прежде “буржуазное” уважение прав. “Уничтожение классов” уступает место утверждению “новой исторической общности” и доктрине “социальной однородности”, т.е. стиранию значимых социальных различий. В структуре общества признается наличие растущей третьей силы: “служащих, или интеллигенции”, которые наделяются социальной ценностью и все более детально представлены в новых социальных науках (социологии, психологии личности), а также в массовой культуре.
Сама наука в 1960-70-е годы объявляется уже не просто инструментом усовершенствования техники, но источником общественного прогресса, планового управления и оптимизации социальных отношений. “Научно-технический прогресс” связывается с ростом культуры, удовлетворением индивидуальных потребностей и вкусов, всесторонним развитием личности. Личность почти уравнивается в правах с коллективом. Благосостояние и развитие личности в коллективе официально признается главной целью экономической и культурной политики.
Если Вы не почувствовали себя в своей эпохе, попробуйте пройти тест снова. А может быть, настало время задуматься о понятиях, которыми Вы так естественно пользуетесь? Прочтите книгу, в которой все это описано ясно и в деталях.
Этот снимок “суперлуны” летним вечером с террасы напоминает о замечательном исследовании Константина Иванова “Небо в земном отражении. История астрономии в России в XIX — начале XX века” (2008). Книга посвящена тому, как земные обстоятельства жизни и конкуренции российских/советских астрономов, сложности их отношений с центрами политической власти и изобретение новых техник измерения производят небо таким, каким мы его знаем, вернее, каким оно известно профессиональным исследователям. Увлекательной исторической игре на грани между ученым знанием неба и его профанными, общедоступными представлениями посвящена другая книга К.Иванова, “Небесный порядок” (2003). Ее сокращенный текст опубликован в №3 журнала “Логос” за 2003 год. Помимо прочего, в книжном варианте текст снабжен множеством иллюстраций, включая галилеевские рисунки луны.