Сегодня вопрос о том, как средства познания становятся или перестают быть политическими инструментами — один из наиболее актуальных. Его актуальность продиктована обстоятельствами растущей социальной незащищенности труда, девальвацией образования (которое несколькими десятилетиями ранее гарантировало восходящую социальную мобильность) и размытием границ, которые препятствуют конвертации любого социального действия во временный заработок. Поправение правительств, с их жесткой секуритарной политикой во всей Европе, не исключая Россию, дополняет эту картину: уже не случайные сбои и ошибки в управлении населением, но систематическое усилие подталкивает самые разные социальные категории к границе, отделяющей «лояльных граждан» от «опасных классов», когда последние простираются от нелегальных мигрантов до пассажиров-безбилетников и бездетных непостоянно занятых налогоплательщиков. В этом стремительно меняющемся социальном пейзаже, между все более грубой властью рынка и все более тонкой государственной властью, не менее стремительно меняется место критической культуры и культуры в целом. Каково это место, какие критические смыслы можно производить в этих условиях и какими средствами? Статья — попытка ответить на этот вопрос или, по меньшей мере, попытка его сформулировать:
Александр Бикбов.
Экономика и политика критического суждения
// Неприкосновенный запас, № 5 (67), 2009
В статье представлен эскиз эволюции производства культурных смыслов вне стен больших институций в 1990-2000-е, — производства, отчасти высвобожденного из-под диктата рынка и прямого давления государства. В сравнении с 1990-ми критика культурной индустрии как формы капитализма служит сегодня одним из стрежней критической культуры. В этом — свидетельство постсоветской интернационализации культурных моделей, более глубокой, чем принято полагать, при сохраняющихся отличиях российского случая от французского и иных европейских. Тот же критический взгляд на культурный капитализм, неравеномерно и с неодинаковой остротой представленный в различных секторах культурного производства (арт-рынок, современная литература, академическая наука, политактивизм) — основание для постепенной кристаллизации новых позиций по отношению к поколению культурных посредников и производителей, которое вступило на публичную и профессиональную сцену в 1990-е. Статья представляет собой развернутый ответ на вопрос: как сегодня политически и экономически возможно производство критической культуры?
Композиционно это введение к тематическому блоку, куда вошли полная интересных деталей статья Влада Тупикина о современном российском самиздате (здесь можно прочесть ее в расширенной авторской версии), очень познавательная беседа Магнуса Эдгрена с молодым режиссером независимого кино Эммануэлем Ругланом о французской системе государственной поддержки культуры и ее эстетических эффектах, моя беседа с арт-активистом Дмитрием Виленским, в которой проясняются некоторые политические и эстетические ставки современного социально ангажированного искусства.
