Ключевая интрига сегодняшнего дня, как и 50 лет назад – это ясная характеристика политического режима и актуальной модели социального устройства. От нее зависит точность всех последующих квалификаций и возможность верно поставить исследовательские вопросы. Можно ли характеризовать российский политический режим как авторитаризм? А как разновидность неотрадиционалистского устройства, которое все явственнее вступает в силу, или, пользуясь более современным языком политологии, как одну из версий неопатримониализма? А может быть речь идет о патернализме с сохраняющимися элементами советской версии социализма? Если кто-то говорит “да” одной из перечисленных характеристик, как он или она объяснит реформы образования, науки и социальной сферы, которые в форме идеологии и социальной технологии повторяют эксперименты в духе Маргарет Тэтчер – куда явственнее, чем любую разновидность классического, то есть популистского авторитаризма? Определенно, модель сложнее. И некоторых реалистов это убеждает в отсутствии всякой модели или программы. Но и такой взгляд фатально неточен. Программа имеется, и ее противоречия – также программны.
Объяснение нашему сбивчивому, непроясненному социальному опыту содержится в его периферийном характере. Даже опережая иные общества в некоторых измерениях исторического эксперимента, мы склонны считать себя отстающими и догоняющими. Между тем, по части ультрасовременных, то есть неолиберальных технологий управления российское общество шагнуло куда дальше Старой Европы в культурной и социальной сферах. И если результаты этих экспериментов получают официальное выражение на языке традиционных ценностей и призывов к патримониальному единству, это следует относить не к законам истории (“вечная Россия”), а к законам жанра: кредиты самого разного рода в периферийных обществах, подвергнутых форсированной модернизации, охотнее выдаются под сплочение, а не под разнообразие.
Итак, решающий ответ, который объединяет в себе социальное и политическое – это неолиберальные технологии и тренды, которые российское общество разделяет сегодня с большинством прочих, в мировом масштабе. Такой ответ сразу же превращает “наш особый” случай в один из многих. Но не время этим оскорбляться. Времени катастрофически недостает. И по мере растущих требований эффективности, подотчетности, рентабельности вскоре времени может вовсе не остаться, чтобы спокойно и взвешенно анализировать ситуацию в ее собственном масштабе.
Ниже – семь статей и интервью последних лет, где я прослеживаю и детализирую неолиберальные компоненты в актуальной модели управления российским обществом и предлагаю объяснение тому, как они монтируются с неотрадиционалистскими риторическими формами.
Установочная статья “Культурная политика неолиберализма” (в “Художественном журнале”, №83 (2011)) – критическое исследование неолиберального-неоконсервативного управления культурой и образованием как международной модели, которая приобретает гегемонный (но не тотальный) характер с 1990-х. Здесь можно посмотреть на структуру статьи: круг тем и явлений, подвергнутых анализу. Если по ссылке на сайт журнала открывается пустая страница, с текстом можно ознакомиться, воспользовавшись его pdf-слепком.
